Рун не должен резать
                                                              Тот, кто в них не смыслит.
                                                              В непонятных знаках
                                                              Всякий может сбиться.
                                                              Десять знаков тайных
                                                              Я прочел и знаю,
                                                              Что они причина
                                                              Хвори этой долгой.

                                                                            «Сага об Эгиле»

                                            Часть I

                                             Воин

Я всего лишь песчинка… несомая весенним ветром… Я не знаю, откуда мы приходим и куда лежит наш последний путь… Мы рождаемся во тьме и уходим во тьму… Мы живем во тьме… Свет, так пленителен тому, кто никогда не видел солнца… Свет… Рассвет, одаряющий золотой россыпью солнечных лучей это бескрайнее небо и Закат, обагряющий его на исходе дня, словно принося искупительную жертву Богам, за наши грехи… Свет…
Он многолик. Пламя свечи, рассеивающее вечерний мрак комнаты и Огонь погребального костра – все это Свет… Жрецы говорят, что когда мы рождаемся,  Великий Отец дарит нам частичку себя, маленькую искорку… Она возгорается в нас в начале пути и медленно остывает в конце, угасая навсегда. У моего народа существует поверье, что священная искорка, подаренная Великим Отцом, горит в наших глазах. Иногда мне кажется, что если я закрою глаза – мир исчезнет… В минуты отчаяния и скорби я закрывал их… Но мир не исчезал.
Это Паагрио смотрит.
Свет и Тьма… Они не могут друг без друга. Они разное в едином. Они суть одно. Как Жизнь и Смерть… Как Добро и Зло… Они – гармония. Они – Вечность…
Когда я был маленьким, я любил приходить на небольшой холм недалеко от моей деревни. Удобно устроившись под сенью раскидистого Тополя, я мог часами смотреть на тонкую полоску вдалеке, соединяющую небо и землю, представляя, что ждет меня там… за ней. Тонкие высокие стебли мягкой травы упорно щекотали мне пятки, легкий ветерок играл в моих волосах, а я, не обращая на это ни малейшего внимания, предавался своему любимому занятию.
Я вырезал фигурки из дерева.
Однажды, я вырезал себе меч из огромной ветви березы. Он получился большой, точь-в-точь, как у отца. Я как-то увидел, как отец возвращается с охоты. Одной рукой он тащил за собой вепря, а в другой нес тот самый меч. С тех пор я думал только о том, чтобы поскорее стать взрослым, ведь тогда и у меня будет такой же!
Тогда я не знал, что вскоре мне предстоит пережить… Тогда я был абсолютно счастлив. Это свойственно всем детям.
Оказывается, Боги тоже любят вырезать из дерева маленькие фигурки…
Я самозабвенно сидел под сенью Тополя-великана и заворожено смотрел, как солнце неуклюже переваливаясь через горный хребет вдали, расцарапывает свои золотые бока о его острые вершины, оставляя после себя багровое пятно заката, медленно разливающееся по бескрайнему чернеющему небу.
Как жаль, что мне пришлось так быстро повзрослеть…

Ножик аккуратно скользнул по деревянной поверхности, стружка причудливым завитком упала на мокрую от вечерней росы землю. Сестры [1]  переглянулись. На глазах младшей проступили слезы…
- Что случилось, Скульд? – спросила средняя сестра.
Младшая разжала руку. На ее ладони покоилась маленькая, искусно вырезанная, деревянная фигурка – прямая линия, от окончаний которой отходили еще две, размером поменьше. Маленькие линии располагались под небольшим углом и смотрели в разные стороны, словно не желая видеть друг друга.
Увидев фигурку, Верданди ненадолго замолчала и, бросив короткий взгляд на младшую сестру, обращаясь к старшей, произнесла:
- Так и должно быть?
Урд повертела фигурку в руках и удивленно пожав плечами нехотя побрела прочь, не проронив ни слова.
Скульд, проводив взглядом старшую сестру, вытащила из рукава небольшой свиток. Он выглядел новым и девственно чистым, но при этом был сплошь испещрен буквами. Воровато оглядевшись по сторонам, младшая сестра взглянула на него и улыбнулась. Слезы, еще недавно жемчужинами катившиеся по ее щекам, исчезли. Верданди с удивлением смотрела на сестру.
- Так и должно быть… - тихонько ответила Скульд.
Ножик аккуратно скользнул по деревянной поверхности, стружка причудливым завитком упала на мокрую от вечерней росы землю…

                                         Eihwaz[2]

Смерть.
- О, Смерть это не конец пути, юный Кригар[3].  – старый орк по-отечески погладил маленького мальчика по голове. – Если бы этим все заканчивалось, - продолжил он, - в нашем существовании не было бы никакого смысла…
Не было бы ничего прекрасного. Все было бы бесцветным и серым… Боги не создавали бы величественных гор и тихих рек, дремучих лесов и просторных степей! Не было бы бескрайнего синего неба и темно-красного заката по вечерам… Они были бы не нужны, потому что никто не смог бы постичь их красоту за  отведенное ему время…
Маленький мальчик молча смотрел на то, как четверо крепких орков несли на своих плечах большой деревянный настил.
- Смерть это всего-лишь часть пути. Еще одна ступенька на лестнице вечности. Еще одна веточка ясеня…
Подойдя к каменному постаменту, орки остановились. Послушники в монашеских рясах шустро водрузили на настил несколько вязанок пропитанного маслом хвороста.
- Твой отец, Кригар, не знал страха и всегда смотрел в лицо своим врагам. Он не боялся Смерти, но и не искал ее… Судьба отпустила Риггу мало времени, но он распорядился им правильно… вырастил тебя славным орком, достойным нашего племени.
-  Это несправедливо! – мальчик еле сдерживал слезы.
- Так должно было случиться, Кригар… Так сложились его руны.
Настил аккуратно опустили на гранитный остов постамента.
- О, Великий Отец наш, Паагрио… - воздев руки к черному небу, испещренному мириадами звезд, шаман начал заупокойную молитву.
- Ты должен гордиться своим отцом, мой мальчик. – продолжал старик, - И я уверен, что скоро он сможет гордиться тобой…
- Прими нашего брата, своего возлюбленного внука в небесные чертоги и посади подле себя! Мы славим тебя, Великий Паагрио! Властитель всего сущего! Всесильный Огонь! Прими нашего брата… - голос шамана стих.
Вождь племени Дудамара опустил на настил первый факел… Следом за ним к постаменту поочередно подошли двенадцать воинов. Факелы, крепко сжатые в их могучих руках, повторили участь первого и вскоре весь настил был объят пламенем. Племя молча смотрело, как огонь обнимает их брата, очищая его душу от телесной скверны, даруя ей бессмертие.
- Его душа скоро вознесется к предкам… - старик устало улыбнулся, - Огонь поможет ей найти дорогу.
Где-то вдалеке был слышен размеренный ритм ритуального барабана, будто бы кто-то отсчитывал последние секунды жизни Ригга Мэда. Спустя несколько минут барабан замер, водворяя в мир ночную тишину и шаман торжественно произнес:
- Теперь его душа в чертогах Паагрио!
Двенадцать воинов встали вокруг пылающего постамента и приклонили колени.
Вождь племени Дудамара занял место между первым и двенадцатым и, выйдя немного вперед, произнес:
- Это был славный воин… Он жил как воин. Он умер как воин. И я, пришедший после, наказываю всем помнить Ригга Мэда!
При этих словах воины поднялись с колен и обнажили мечи.
- Когда Зима двенадцать раз сменит Лето[4] … и солнце вновь очертит круг… Все повториться. И кто-то будет стоять у моего изголовья! Также как и я сейчас стою возле Ригга… - Гуррар посмотрел на маленького орченка, уткнувшегося в бок старика и добавил, - Воспитай его Ипагр.
Старик молча кивнул.
- Когда придет время, он пройдет испытание. Как и его отец…

Этой ночью никто не спал… Это было время летнего солнцеворота. Время восхваления Богов. Время принесения искупительных жертв. Время Испытания. Время Смерти. Время зарождающегося Начала…
Тогда я еще не знал, что мой отец, павший той ночью, был вождем племени Дудамара, а сменивший его Гуррар – танистом[5] . Тогда я еще не знал, что по обычаю предков вождь каждые двенадцать лет должен подтверждать свое право на трон, сходясь в ритуальном поединке с черным вепрем – тотемом нашего племени. Побеждая, он доказывал свое право носить этот титул еще двенадцать лет. Если же нет…
Если же нет, его место занимал танист, становящийся вождем и указывал имя следующего претендента на титул, который спустя двенадцать лет должен будет пройти это испытание…
Тогда я не знал всего этого…  Я молча смотрел на догорающий настил. Я уже не хотел плакать, просто слезы сами катились по моим щекам.

Старый орк по отечески потрепал маленького орченка за плечо и провел сморщенной иссушенной временем, но все еще сильной рукой по его волосам.
- Помнишь, что всегда говорил твой отец?
- Он говорил: Орки не плачут. – маленький мальчик шмыгнул носом.
- Правильно, Кригар. А теперь смотри на этот священный Огонь и запоминай… Так уходят герои.
Пепел к пеплу…
Прах к праху…

Ножик аккуратно скользнул по деревянной поверхности, стружка причудливым завитком упала на мокрую от вечерней росы землю…

                                            Isa[6]

Время текло тихой рекой. Прошло четыре года с тех пор как его не стало. Орки нашего племени взрослеют быстро… Особенно когда не на что больше положиться, кроме собственных рук.
Ипагр многому меня научил, но он не мог заменить мне отца. В глубине души старик и сам понимал это, скрывая от меня свою грусть, думая, что я не вижу, как он печалится по вечерам, сидя на маленьком деревянном крылечке.
А я делал вид, что не замечаю… И всегда улыбался ему.
В тот день, когда мне исполнилось двенадцать, Ипагр решил все мне рассказать.

- Кригар. Иди сюда, мой мальчик. – произнес старик, едва завидев маленького орченка, выходящего из леса.
- Я принес кореньев, как ты просил, дядя Ипагр! – весело ответил орченок.
- Спасибо! – орк довольно улыбнулся, - Что бы я без тебя делал?! С моим зрением только и в лес и ходить.
- Ты же знаешь, дядя Ипагр, я всегда рад тебе помочь!
- Узнаю твоего отца!  - гордо произнес старик, - Он тоже никогда не отказывал в помощи…
- Расскажи мне про него. Я его почти не помню… Только какие-то обрывки, размытые образы, окутанные туманом иногда снятся мне… И еще та ночь…- Садись рядом, малыш. Это долгая история.
Орченок уселся на соседнюю ступеньку крыльца. Старик вздохнул и начал свой рассказ…
- Твоего отца звали Ригг. На языке нашего племени Ригг означает «бесстрашный». Когда ты родился твой отец уже носил титул вождя.
- Разве вождь не должен жить в замке?
- Твой отец считал, что роскошь развращает воина… Поэтому вы жили бедно… Он был справедливым правителем. Племя любило его. Вот уж действительно Брат Бога.
- Брат Бога?
- Да, мой мальчик. «МэдБрат». Таким титулом нарекали вождя племени. Твой отец носил этот титул двадцать четыре года… Двадцать четыре… - старик тяжело вздохнул, - Один раз ему удалось выдержать испытание, выйти победителем из схватки с черным вепрем.
- Я помню, что видел отца, тащившего вепря. Он сказал, что возвращается с охоты!
- Это был ритуал, мой мальчик. Но… годы берут свое. В тот роковой день твой отец знал, что не выйдет из этой схватки живым.
- Знал?!
- Да, Кригар… Свиток твоей жизни давно написан на небесах. И время твоей Смерти уже определено вещими девами Судьбы, дочерьми Великого Отца. Все, что ты можешь сделать это встретить свой конец достойно. – старик посмотрел на орченка, искорка в его глазах медленно тлела… - Быть может так случится, что меня не станет, мой мальчик. Я чувствую, что скоро займу свое место рядом с твоим отцом. Прежде чем я уйду я должен кое-что тебе рассказать.
Орченок недоуменно смотрел на старого орка.
- Той ночью Гуррар, занявший место твоего отца по обычаю должен был назвать имя того, кто через двенадцать лет пройдет испытание на право носить титул Брата Бога… - старик медлил… - Он назвал твое имя, Кригар! Когда тебе исполниться двадцать вы должны будете пройти испытание. Гуррар сойдется в поединке с черным вепрем. Если он выиграет, ты будешь участвовать в таком же поединке… Если вы оба одержите победу… - орк замолчал, не решаясь договорить.
- Если выиграем мы оба? Что произойдет тогда?
- Тогда… вы будете биться друг с другом. И только Смерть определит победителя…

Ножик аккуратно скользнул по деревянной поверхности, стружка причудливым завитком упала на мягкую поросль весенней травы…

                                         Uruz[7]

Неизбежность.
То, от чего нельзя убежать… То, что нельзя предотвратить… Судьба это комната с множеством дверей… Никогда не знаешь, что за следующей. Но у тебя всегда есть выбор… Выбор! Высшая награда Богов! Кем быть? Загнанной дичью, затравленной охотниками или диким зверем, способным отправить любого в царство Хель[8] ? Отдать свою жизнь на откуп сильному или самому стать сильным?
Сила… Только ее боится неизбежность…
Я сделал свой выбор.
После разговора с Ипагром я не спал следующую ночь… Размытые образы, метавшиеся в моей голове, стали приобретать видимые очертания… Вот наш скромный, но добротно сбитый дом, в котором я провел часть своего детства. Вот качели. Их сделал для меня мой отец, когда мне исполнилось шесть. Вот отец. Он, улыбается, собираясь на охоту… зная, что она станет для него последней…
Утром я сказал Ипагру, что хочу научиться владению мечом.

- Орки берут меч, когда им исполняется шестнадцать! Тебе еще рано…
- Гуррар опытный воин? – орченок вопросительно уставился на старика.
- Лучший. – отрезал Ипагр.
- А мой отец? – не унимался Кригар.
- И твой отец был лучшим…
- Кто вышел бы победителем, сойдись они в поединке?
Старик замолчал. Затем махнул рукой и пошел в сторону небольшого деревянного строения. Орченок последовал за ним. Отворив дверь, Ипагр на мгновение исчез внутри, чтобы затем появиться, держа в руках короткий клинок.
- Оружие нашего племени, двуручный меч, очень тяжел и не удобен в обращении. Не всякий воин способен справится с ним. Но, овладев техникой обращения с двуручным мечем, ты будешь непобедим в ближнем бою! Чтобы научится им хорошо владеть нужно долго тренироваться. – Ипагр протянул орченку короткий клинок, - А пока посмотрим, как ты обращаешься с этим…
Орченок осторожно взял в руки меч, крепко сжал его эфес.
- Сделай замах. – Ипагр внимательно наблюдал за происходящим. Кригар занес меч над головой.
- Не правильно! – Старик подошел к орченку и поправил его руку, - Вот так. Рука не должна быть так сильно напряжена. При ударе движение должно быть резким… Делай удар на выдохе, вкладывай силу. – старик взял меч из рук Кригара и с легкостью рассек воздух, демонстрируя рубящий удар. – Вот так.
- Дядя Ипагр, ты никогда не говорил, что умеешь сражаться. Где ты этому научился? – орченок с изумлением смотрел на старого орка.
- Когда я был в твоем возрасте наш край был объят войной. Стычки людских лордов, повздоривших из-за охоты или племен, враждовавших из-за земель… Мародеры, банды разбойников. У меня не было выбора. Мне пришлось научится управляться с оружием. – старик немного помолчал, - Когда-то я научил твоего отца…
- Ты научишь меня, дядя Ипагр? 
- Как и тогда… У меня нет выбора. – старик тяжело вздохнул.

На следующий день мы приступили к тренировкам. Под руководством Ипагра я постигал азы военной науки, осваивал тактику ведения боя против одного и нескольких соперников. Он учил меня выживанию… Ипагр тогда сказал, что в битве существует только одно правило: «Либо ты, либо тебя». И я смогу сохранить свою жизнь, только если буду слепо следовать ему.
С каждым днем, проведенным в упражнениях, я чувствовал, как мои руки наливаются силой, а тело наполняется неистовой энергией, готовой при первой возможности вырваться наружу.
Летний зной сменяла прохлада Зимы. Время продолжало течь неспешной рекой, унося течением дни. Год за годом… Так прошло восемь лет. Мне исполнилось двадцать.

Ножик аккуратно скользнул по деревянной поверхности, стружка причудливым завитком упала на мягкую зеленую траву, влажную от вечерней росы…

                                       Teiwaz[9]

Сестры склонились над Урд, мирно дремлющей в кресле-качалке, сплетенной из ветвей Тиса.
- Буди ты. – шепнула младшая.
- Нет уж! – буркнула Верданди. – Она тотчас разворчится! Долго не успокоим…
- Но тогда мы не сможем узнать, как все закончится! – с обидой в голосе произнесла Скульд, - Я ведь не могу читать свой свиток, когда она спит!
- Не стоит ее будить… - уверенно произнесла Верданди, - Пусть все случиться, как случиться, потому что так и должно быть.

Ближе к полуночи у храма на центральной площади собралось все племя. Обступив жреца, они обратили свои взоры на королевские покои. Луна осторожно выглядывала из-за темных ночных облаков, словно боясь слишком ярко осветить площадь, нарушив священное таинство ритуала. Лес, окружавший деревню, не спал… Стрекот цикад и причудливые танцы светлячков, переплетались в замысловатом узоре с воем чем-то растревоженного волка, а верхушки деревьев качались в такт негромким звукам ритуального барабана.
В бронзовой чаше, в форме триликой головы, расположенной перед ступенями храма, послушники в монашеских одеяниях развели огонь. Упоенно потрескивая, острые, как лезвия ножа, языки жертвенного пламени то и дело выглядывали из чаши, норовя вырваться наружу. Свободолюбивый огонь! В эти мгновения он хотел лишь одного – освободиться из тесных бронзовых оков и выпорхнуть на свободу огнекрылой птицей, чтобы затем раствориться в прохладном ночном воздухе…
Жрец, облаченный в серый кожаный схенти[10],  с черной окантовкой по краям и черную мантию из кожи кабана, держа в руках посох, верхняя часть которого очертаниями повторяла клык вепря, подошел к ритуальной чаше и проведя рукой над трепещущим пламенем, что-то прошептал. В то же мгновение, огонь из дикого и всепоглощающего вдруг стал тихим и податливым, а его языки лизали ладонь жреца так, как преданный пес лижет руку своего хозяина.
В чарующем зареве костра, невидимые глазу, метались призрачные тени, постепенно сливаясь с седым дымом. Они то поднимались вверх, к бескрайнему звездному небу, то камнем падали вниз, припадая к теплой летней земле. Это безликие духи предков пришли посмотреть на заклание агнца, на рождение нового Брата Бога, беззвучными криками приветствуя избранных.
Вскоре перед племенем предстал Гуррар, в сопровождении двенадцати воинов вышедший из замка. Он степенно шел по вымощенной булыжником неширокой тропе, по краям которой на равном удалении друг от друга стояли орки с закрытыми черной тканью лицами, державшие в руках горящие факелы.
С противоположной окраины деревни к храму не спеша шел Кригар в компании старого Ипагра.
Подойдя к храму, избранные, облаченные в белые одежды, остановились подле жреца. Ритуальный барабан замер и послушники приняли у них белоснежные мантии. Оставшись в одних набедренных повязках, едва прикрывавших плоть, избранные стали друг напротив друга по разные стороны ритуальной чаши. На площади воцарилась мертвая тишина, мгновенно взяв в плен окрестности, лишь для того, чтобы в следующие мгновения раствориться в голосе жреца.
- Сегодня мы собрались здесь, как сотни лет назад собирались наши предки, для того, чтобы определить, кто из двух совершенных достоин вписать свое имя в священные скрижали книги Судеб. Один – наш вождь Гуррар, другой – сын Ригга Мэда, Кригар. Лишь один из них сможет увенчать свое имя священным титулом, лишь один сможет назвать себя МэдБратом, Братом Бога.
Избранные приклонили одно колено. Жрец продолжал.
- О, Великий Отец, триликий Паагрио! Внемли словам нашим и благослови детей своих!
Внезапно столб пламени вырвался из ритуальной чаши и, рассыпаясь на лету мириадами маленьких искорок, осыпал дождем холодного огня собравшихся на площади.
Жрец величественно склонил голову в поклоне и улыбнувшись произнес:
- Да свершиться, церемония! По древнему обычаю предков вождь проходит испытание первым!
Отойдя от жертвенной чаши, Гуррар прошел к центру площади, где его уже ждали два послушника. Один из них протянул вождю короткий клинок, обернутый белой тканью, а другой принял из его рук адамантиновый шлем, увенчанный рогами лани[11] , отлитыми из темного золота – символ мудрости и атрибут верховной власти вождя.
Затем, вождь опустился на колени и послушники, завязав глаза, повели его в сторону леса…
Кригар не знал сколько прошло времени с тех пор, как Гуррар скрылся в лесу. Время будто бы остановилось для него. Замерло… не желая течь дальше, словно пытаясь оградить его от чего-то неотвратимого…
Неизбежность…
Спустя какое-то время вековые деревья медленно развели в стороны свои лапы-ветви, неохотно выпуская из своего древесного плена одинокого орка. Гуррар шел, немного покачиваясь. На его бледном лице, двумя большими темными пятнами выступали остеклянелые глаза, а из разорванного плеча шла кровь, оставляя багряный след на влажной, от ночной росы, траве.   
В одной руке вождь держал окровавленный меч, другой тащил убитого им вепря. Это был поистине огромный зверь, величиной со взрослого орка. Его мощное тело было сплошь покрыто толстой шкурой, долгое время служившей зверю верной защитой от охотничьих стрел, а огромные клыки были запятнаны кровью.
Подойдя к жертвенной чаше, Гуррар взвалил вепря на один из двух каменных алтарей, приготовленных для жертвоприношения и занял свое место подле жреца.
- Вождь прошел испытание! – удовлетворенно объявил жрец.
Племя одобрительно загудело.
- По древнему обычаю предков претендент проходит испытание вторым!
Напоследок, Ипагр успел шепнуть Кригару «Берегись его клыков…».
Прощаясь, молодой орк обнял старика, который уже не мог сдерживать слезы, и прошел в центр площади, повторяя путь вождя.

Ножик аккуратно скользнул по деревянной поверхности, стружка причудливым завитком упала на влажную от пролитой крови ночную землю…

Едва зайдя в лес, послушники сняли с Кригара закрывающую глаза повязку.
- Иди по огненной дороге… и пусть духи предков помогут тебе. – произнес один из монахов.
Крепко сжимая в руке ритуальный клинок, Кригар осторожно раздвинул ветви Елей – лесных стражей, преградивших ему путь. Пройдя чуть дальше он оказался на небольшой тропинке, залитой светом множества факелов, врытых в землю по обеим ее сторонам. Осторожно ступая, будто боясь разбудить кого-то, орк продолжил свой путь и вскоре вышел на маленькую поляну, со всех сторон окруженную тысячелетними Тисами. Поляна тоже была обрамлена горящими факелами.
Кригар прислушался…
Гнетущее ощущение приближающейся Смерти нарастало в его душе… Сковывая разум страх, животный страх, постепенно овладевал его телом. Он встряхнул плечи, разгоняя по венам застывшую кровь. Отгоняя дурные мысли, Кригар вдруг вспомнил правило, которое когда-то велел ему запомнить Ипагр, единственное правило битвы: «Либо ты, либо тебя».
Лес, будто бы ожил! Задрожал, рождая в своих недрах что-то зловещее… Орк слышал его тяжелое дыхание… Внезапно наступившая тишина, отозвалась нестерпимым звоном в ушах Кригара.
Тишина…
Самообман, мгновенно рассеявшийся от удара когтей. Щепки, разлетаясь в стороны, усыпали землю.
На залитую светом поляну, сверкая клыками, вышел огромный вепрь. Остановившись в считанных метрах от Кригара, вепрь… встал на задние лапы, обнажая темно-зеленый торс и ноги. Это был орк! Орк в образе огромного вепря! Удивление Кригара длилось недолго, размытые образы из детства, часто снившиеся ему по ночам, вдруг стали ясными и четкими. Он вспомнил!
Отец тащил за собой не убитого на охоте вепря, а побежденного в ритуальном бою орка! Гуррар… тогда он не проходил испытание, из-за гибели моего отца. Но ужас, застывший в его глазах сегодня! Как же я не догадался! И тогда и сейчас это были орки…
Мысли с огромной скоростью мелькали в голове Кригара, поочередно сменяя друг друга.
Вепрь ударил первым…
По-кошачьи ловко увернувшись, орк попытался нанести ответный удар. Меч скользнул по толстой шкуре вепря, не причинив тому никакого вреда. Кригар парировал очередной выпад. Разрушительной силы удары вепря раз за разом натыкались на прочную защиту орка. Но усталость постепенно давала о себе знать, Кригар чувствовал… еще немного и ему конец. Атаки вепря не ослабевали! Его огромные когти и клыки были все ближе. Очередной удар сбил Кригара с ног…
«Берегись его клыков…». Кригар из последних сил увернулся от бросившегося к нему соперника и нанес резаный удар снизу. Ночной лес огласил душераздирающий рев. Орк, в обличии вепря держался за окровавленную ногу, пытаясь унять боль. Преодолев одним прыжком, разделяющее их расстояние, Кригар вонзил ритуальный клинок ему в горло.
Бездыханный зверь рухнул на землю…

- Идет! – крикнул послушник в монашеском одеянии. Мгновение спустя, тяжело дыша, обессилившей от схватки рукой отодвигая ветви,  из леса вышел орк. За собой он тащил тело убитого им вепря. Подойдя к жертвенной чаше, орк взвалил зверя на второй алтарь, все это время остававшийся пустым и занял свое место подле жреца. Старый Ипагр святился от счастья.
- По древнему обычаю предков, - произнес жрец, - если вождь и танист пройдут испытание вепрем, они должны сразиться между собой, для выявления достойного.
Лицо Гуррара было совсем белым, рана на плече опухла, губы высохли, глаза были пусты… Он медленно умирал, разъедаемый ядом…
«Берегись его клыков…».

Они стояли на центральной площади, крепко сжимая в руках эфесы мечей. Обессилившие, обескровленные испытанием они должны были дойти до конца. И только Смерть определит победителя…
- Сходитесь! – голос жреца эхом огласил окрестности.
Гуррар сделал шаг… и подкошенным рухнул на каменную мостовую. Кригар, бросив меч, ринулся к нему. Бледные губы Гуррара с трудом прошептали:
- Берегись его клыков…
- Ты должен его убить! – возопил жрец, - Таков обычай предков!
- Нет. – отрезал Кригар. – Я не добиваю безоружных!
- Ты знаешь, каков удел нарушившего обычай. – с презрением произнес жрец.
Кригар молча кивнул.
- П… послед…няя воля… - собрав остатки сил, прошептал Гуррар и указывая на Кригара добавил – Б…брат Бога…
И искорка жизни, горящая в его глазах, угасла навсегда.

Я всего лишь песчинка… несомая весенним ветром. Я одинокий путник, странствующий в кромешной тьме. Я продолжаю слепо блуждать в поисках маленькой толики света. Свет прошлого, тонким, едва заметным лучиком, освещающий мою дорогу это все, что у меня сейчас есть… У меня осталась только память, заключенная в двуручном мече моего отца, который все эти годы заботливо хранил мудрый Ипагр.
У меня осталась только память о событиях тех дней, когда я сам вершил свою Судьбу и делал выбор… Когда я, подобно огнекрылой птице воспарил в небеса, чтобы затем камнем рухнуть вниз, разбившись в свободном падении о холодные скалы, потеряв в одночасье все… Дом, племя и единственного друга, который всему меня научил.
Но я ни о чем не жалею. Потеряв все, я обрел нечто большее… Я обрел уверенность в том, что поступаю правильно, даже если это идет вразрез с обычаями предков.
Воспоминания причудливым узором переплетаются у меня в голове, соединяясь с искусно начертанными на лезвии меча древними символами «Uruz. Teiwaz. Isa»…
Иногда картинки из далекого безоблачного детства возникают в моих чутких и недолгих снах, помогая мне на мгновения забыть о том, кто я…
Я просто сижу на мягком травяном ковре под сенью Тополя-великана и смотрю, как солнце нехотя переваливаясь через острые горные вершины, обагряет вечернее небо темно-красным пятном заката, медленно расползающимся вдоль линии горизонта. В своих снах я часто вижу отца… И любимые качели…
Вот только фигурки из дерева я больше не вырезаю…

Отредактировано InquizitoR (2008-04-10 08:39:45)

Часть III

Встреча

Мы всего лишь песчинки, несомые весенним ветром. Мы не знаем, куда мы идем… и кого встретим на этом пути.
Встреча…
Жизнь соткана из встреч… Когда мы рождаемся, нас встречают ласковые руки матери. Мы живем, встречая день за днем, разменивая года в ожидании своей главной встречи. Встречи, которая наполнит твою жизнь потерянным когда-то смыслом. И ты вновь обретешь себя, найдя свое отражение в чьих-то глазах…
В конечном счете, жизнь ведь суть одна большая встреча… Встреча со Смертью.
В череде этих встреч есть особенные дни… Дни, когда солнце светит ярче и весь мир вдруг начинает улыбаться тебе… Это дни обретения друзей.
Я верю, что друзья ниспосланы мне небом, для того чтобы было не так одиноко  идти, попутно перелистывая полупустые страницы своей истории… Они, словно Духи, неожиданно приходят в твою жизнь, оставаясь навсегда в твоем сердце, охраняя тебя.
И я иду вперед… И не важно, что я не знаю куда и зачем! Я иду вперед, ведь за мной идут мои друзья.

Ножик аккуратно скользнул по деревянной поверхности и стружка причудливым завитком упала на новорожденную землю.

Raido[20]

Дорога.
Такая жестокая насмешка. Бесчисленное множество дорог, среди них нет двух одинаковых! Бесчисленное множество… и всего лишь одна пара ног, чтобы их пройти…
Четыре стороны света. Я волен выбирать? Но меня нет… Я растворился в прохладном утреннем воздухе, изредка проявляясь призрачными миражами. Я смешался с дорожной пылью, она въелась мне в кожу, сделала ее серой… Я опутан нитями лесных троп и прохожих дорог, каждый день разрубая их узел. Я бесцельно брожу по ним, срывая листву с вековых деревьев, обнажая их ветви, пугая торговые караваны своим надрывным смехом во время грозы.
Время не властно надо мной, а Боги прощают все мои шалости! Я озорной ребенок, всегда им останусь. Я – ветер! Мои друзья – те, чьи лица темны от загара, а одежда пропитана запахом походного костра… Они знают, что такое дорога… Они вольны выбирать! А я следую за ними, охраняя их чуткие сны.
По дороге Судьбы можно идти куда угодно… и стать тем, кем хочешь… Но, что останется после меня, когда я закончу этот путь?
Дорога…

В вечерних сумерках усталые путники вышли к небольшому городу. Одноэтажные дома из белого кирпича, отороченные красными черепичными крышами, крепкие городские стены, неглубокий ров, да Храм, возвышавшийся на холме в северо-восточной его части.
- Дион. – прочел огромный орк на небольшом деревянном указателе у городских ворот.
- Нужно найти место для ночлега, милый. – грациозно прильнув к нему, добавила орчиха. На указателе рядом с названием города виднелась потертая временем надпись: «Постоялый двор «Старый Кельтир» предлагает дешевую выпивку, доступных женщин и небольшие комнаты на ночь».
- Выбирать не приходится. – Кригар пожал плечами. Взяв под уздцы своих лошадей, орки направились в западную часть Диона. По пути к таверне они пересекли центральную площадь, на которой без устали стучали молотками несколько плотников. Люди наскоро сколачивали средних размеров ложу, располагавшуюся недалеко от деревянной сцены, посреди которой возвышался погребальный столб. Рядом со сценой стоял королевский глашатай, раздававший прохожим какие-то листы бумаги, изредка выкрикивая:
- По высочайшему повелению графа Дионского! Всем горожанам надлежит присутствовать!
Увидев, проходящих мимо него орков, глашатай немного замялся, но, вскоре придя в себя, протянул Кригару небольшой свиток.
Это было приглашение на казнь… Завтра в полдень всем горожанам надлежало в обязательном порядке присутствовать при исполнении приговора. Гости города присутствовали по желанию.
Орк смял листок и со злостью швырнул его в лицо глашатаю.
- Как ты смеешь предлагать мне… - зарычал он, занося над ним сжатую в кулак огромную лапу.
- Простите моего спутника, он очень устал с дороги. – улыбнулась орчиха и подхватив под локоть орка скрылась за крепкими дверями постоялого двора. 

Пропитанная парами забродившего вина и табачным дымом таверна сделала прерывистый глоток свежего весеннего воздуха, когда со скрипом отворившаяся дверь впустила внутрь усталых путников. Устроившись за неприметным столиком в углу залы, один из гостей жестом подозвал служку. Мгновение спустя перед ними стоял расторопный халдей, облаченный в льняной сюртук и белую шафрановую рубаху.
- Что будете заказывать? – подобострастно произнес он.
- Олд Грог! И погорячее! – прорычал огромный орк.
- Бокал имбирного пива. – спокойно ответила орчиха и нежно прижавшись к огромным плечам своего спутника, еле слышно произнесла, - Мы так и не смогли от этого убежать…
- Оставляя свои племена, мы даже не думали, что здесь происходит… тоже самое… - добавил орк.
- У зла много лиц, друг мой.
Орки обернулись.
За соседним столиком у стены они увидели светлого эльфа, облаченного в дорогой кафтан из красного бархата и человека в серебряном одеянии, мирно потягивающего глинтвейн. Эльф подался чуть вперед, продолжая оборванную на полуслове фразу:
- И все они лишь наши отражения в зеркалах…
Человек в серебряном одеянии молча кивнул.
- Может вы знаете, в чем обвиняют эту девушку? – спросила орчиха обращаясь к светлому эльфу.
- В колдовстве и отправлении темных ритуалов… - спокойно произнес он.
- Хороший предлог для мести. – сквозь зубы прорычал орк.
Человек улыбнулся и, сверкнув бездушными пустыми глазами, добавил:
- Все верно… Все верно…
В следующее мгновение служка принес оркам имбирное пиво и грог. Эльф и человек в серебряном одеянии поднялись со своих мест, проследовав к выходу. Уходя, человек обернулся и, посмотрев на сидящих в уголке Кригара и Хильд, тихим голосом добавил:
- Но справедливость найдет кому за это ответить… - и, улыбнувшись, скрылся за толстой дубовой шкурой входной двери.
- Мы должны ей помочь… - смотря в след удаляющимся спутникам, произнес орк.
Хильд одобрительно кивнула.

Gebo[21]

В полдень на, заполненную до отказа, городскую площадь Диона вывели закованную в кандалы светлую эльфийку. Эльфийку подвели к сцене и палач, привязав ее к погребальному столбу, не спеша разложил вокруг вязанки хвороста, заранее пропитанные маслом.
- Мешок нужен? Он облегчит твои страдания. - палач продемонстрировал Ланфир тряпичный мешок, который по обыкновению надевался приговоренному на голову и тот быстро задыхался от паров дыма.
- Нет. – спокойно ответила эльфийка
- Как знаешь.
Палач подал знак, что все готово. Герольд еще раз огласил приговор, и сам граф Эрнберт лично подал сигнал палачу... Он упивался этим моментом, чувствовал свою силу и безнаказанность! Он был отмщен!
Пламя издевательски медленно ползло вверх по тонким хворостинам, подбираясь все ближе к своей жертве. Едкий дым разъедал глаза! Эльфийке было трудно дышать, она незаметно вздрагивала от колких прикосновений огня. 
- Надо что-то делать! – Кригар подался вперед и стал пробиваться к сцене, расталкивая пришедших посмотреть на казнь зевак.
- Духи Огня… - еле слышно зашептала орчиха, - Я сестра ваша! Прошу! Не причиняйте ей зла… Не причиняйте ей зла…
- Фпсшшшш… - яркая вспышка пламени внезапно озарила сцену. Палач отшатнулся назад, выронив из рук горящий факел. Пламя мгновенно перекинулась на его одежду, разъедая кожу.
- Ааааа! – объятый пламенем, он рухнул вниз.
Эльфийка открыла глаза и удивленно посмотрела себе под ноги, огонь не причинял ей никакого вреда, лишь ласково облизывая ее белоснежные стопы, а над ее головой то  появлялись, то исчезали, быстро сменяя друг друга, прозрачные круги золотистого цвета… В следующее мгновение столб ледяной воды сбил пылающий хворост со сцены! Все вокруг стихло. Люди, перешептываясь, недоуменно, со страхом в глазах смотрели на светлого эльфа, длинные, аристократические пальцы которого вращали небольшой водяной шарик...
- Страаажааа! Схватить! Уничтожить! - граф Эрнберт был вне себя от ярости.
Солдаты бросились к эльфу...
- ЗАМРИ!
Народ, собравшийся на площади с сакральным ужасом смотрел на все происходящее. Стража, которой было приказано схватить светлого эльфа была обращена в камень... Из толпы вышел человек в серебряном одеянии... Он уверенно шел к ложе, где находился граф, сверкая своими белыми бездушными глазами...
Орки удивленно переглянулись. Это были те, кого они видели вчера в таверне. Телохранитель графа в сопровождении нескольких стражей бросился вперед, преграждая путь человеку в серебряном одеянии...
- Эрах! – выкрикнул маг.
Телохранитель графа, поседевший, с иссушенной старостью кожей, упал замертво. Стражи внезапно остановились. Перед ними, подобно горе, вырос огромный орк. С упоительным лязгом сталь освободилась из плена тесных ножен. Со свистом рассекая воздух холодное лезвие обрушилось на стражей, отбрасывая их назад!
Человек в серебряном одеянии благодарно кивнул Кригару и, переступив через лежащие на земле тела, вошел в ложу…
- Кто ты? И кто твой друг?! - побагровевший граф Эрнберт бился в бессильной злобе. - Назовите свои имена! Немедленно!
- Я InquisitoR, мон синьор, а это… - человек в серебряном одеянии указал рукой в направлении светлого эльфа, который тем временем отвязывал от погребального столба Ланфир... - это Перец.
- У вас обоих на груди изображение звезды! Я знаю чей этот герб...
- Прекрасно, мон синьор. Мой господин, велел передать вам, вот это... - человек в серебряном одеянии протянул письмо. Граф открыл его и, изучив содержимое, молча уставился на человека в серебряном одеянии...
- Со своей стороны, как служитель церкви, - на лице InquisitoR'а засияла саркастическая улыбка, - я считаю всю эту процедуру незаконной...
- Уходите. Вас не тронут... - тихо произнес граф Эрнберт.
- Не тронут?! Ахахаха!!! - человек в серебряном одеянии рассмеялся - Да вы шутник, граф. – и указывая в сторону орков, добавил, - Но мои северные друзья плохо понимают человеческий юмор! Вы, верно, не поняли граф… Нас и так никто не тронет. Речь в письме шла о семье этой девушки... Если с ними, что-то случится - окончание фразы человек в серебряном одеянии шепнул Эрнберту на ухо - в один прекрасный день Вы можете не проснуться...
- Да как вы!? Как вы смеете!!! - граф был взбешен. Но вид светлого эльфа, перекидывающего из руки в руку маленький водяной шарик остудил его пыл. - Хорошо. Передайте тому, кто вас послал, что я все понял.
- Непременно, мон синьор. Вы позволите?
Человек в серебряном одеянии что-то прошептал и письмо в руках королевского наместника занялось пламенем. Граф одернул руку... Спустя мгновение от письма остался лишь пепел...
- Церемония окончена! – взревел Кригар, несколькими ударами меча, ломая деревянную сцену…

Ножик аккуратно скользнул по деревянной поверхности и стружка причудливым завитком упала на новорожденную землю.
- Ну вот и все. – удовлетворенно произнесла Скульд.
- Последняя? – взглянув на сестру, спросила Верданди.
- Да. – Скульд сияла, довольная своей работой, - Не хочешь взглянуть на расклад?
- Хм… Интересная Судьба! – Верданди отняла руки от клавира и подошла  к сестре. Но музыка не остановилась! Черно-белые клавиши продолжали попеременно двигаться, а мягкая размеренная мелодия как и прежде лилась негромким потоком, выбиваясь из-под острых струн, словно одинокий весенний цветок прорывается сквозь толщу все еще лежащего снега…
- Она вечна… - поймав удивленный взгляд сестры, произнесла Верданди.
- Что? – переспросила немного оторопевшая от увиденного Скульд.
- Эта музыка… Она вечна. Она была здесь до нас… И останется после…
- Но, разве не ты создаешь ее?
- Нет. Это она создает меня… А я всего лишь добавляю небольшие вкрапления звуков, делая ее то немного тише, то чуточку громче, то капельку грустнее, то радостнее… Мотив же остается неизменным.
- Это только начало… - покосившись на маленькие деревянные фигурки, разложенные на траве, буркнула проходившая мимо Урд. Сестры переглянулись и в следующий миг звонкий смех раскатисто огласил окрестности.
- Молодо-зелено… - Ворча, Урд уселась на тисовое кресло-качалку и спустя какое-то время мирно задремала, под убаюкивающие звуки чудесной мелодии.
Улыбнувшись, Верданди вернулась к инструменту. Тонкие длинные пальцы медленно опустились на черно-белые клавиши…
Разгоняя ночной мрак над Дионом взошло солнце, окрасив крыши домов и верхушки башен в красноватые рассветные оттенки…

- Какое яркое! – восхищенное воскликнула орчиха.
- Это Паагрио смотрит… - тихо ответил орк.
- Мне хотелось бы узнать ваши имена друзья. – улыбаясь, произнес подошедший к ним человек с белыми бездушными глазами.
- МэдБрат. – ответил Кригар. Внезапно воспоминания далекого прошлого вернулись к нему. Качели… Сильный и смелый отец – вождь племени, готовый всегда придти на помощь! Мудрый Ипагр, воспитавший его, ставший ему вторым отцом и справедливый Гуррар. Кригар не мог предать забвению память этих великих орков, и теперь, он нареченный Братом Бога, обязан свято хранить ее… До конца своих дней.
Хильд прочитала все это в его глазах и тихонько ответила человеку:
- МэдСестра.
- Дети Бога… - еле слышно произнес маг.
- Мы ждем вас в Адене! – крикнул светлый эльф, промчавшийся мимо них, верхом на белоснежной кобылице. Человек в серебряном одеянии последовал за ним.
Слегка вздернув поводья, орки направили двух огнегривых лошадей к северным городским воротам. Оставляя за спинами еще спящий город, они не спеша шли по весеннему лесу, правя лошадей так близко словно боясь, отступив хотя бы на шаг, навсегда потерять друг друга. Ветер тихонько напевал свою любимую песню, а утопающие в зелени, ветви деревьев приветливо кивали им вслед.
Интересная Судьба.
Одна на двоих…

Спасибо вам, друзья! ))) Мне очень приятно, что вам понравилось )))))))